Битва за Москву:
Завершение.
20 апреля 1942 года – день окончания битвы за Москву.
Окончание Битвы за Москву оценивается как первый большой успех советских войск, первое значительное отступление немцев за всю Вторую мировую войну. Тем не менее, существует заметное расхождение между официально установленной датой окончания Битвы за Москву (20 апреля 1942 года), и теми датами, в которые подводятся итоги этой битвы (обычно начало января 1942 года). Это так, однако между январём и апрелем развернулись события, ставшие прямым продолжением Битвы, о которых не принято говорить, потому что они во многом смазали бы оптимистическую оценку результатов.
К началу января 1942 года Советские войска вышли на рубежи, которые в основном оставались потом неизменными на протяжении последующего года. На расстоянии примерно 150 километров от Москвы образовался так называемый Ржевско-Вяземский выступ в линии фронта – немецкий плацдарм для повторного наступления на Москву. Именно так его оценивало командование вермахта и политическое руководство рейха. Опорными пунктами плацдарма являлись Ржев на севере и Вязьма на юге. На территории выступа находились Гжатск (ныне Гагарин) и до весны 1942 года – Юхнов. Вязьма, Ржев и Гжатск связаны между собой сетью железных и шоссейных дорог, которая позволяла организовать бесперебойное снабжение немецких войск на плацдарме. Этой же сетью Ржев и Вязьма связаны со Смоленском и Брянском.
На территории выступа немцы оборудовали хорошо укреплённые позиции. В конечном итоге нашим войскам так и не удалось выбить их с плацдарма – в 1943 году немцы покинули эту территорию фактически сами. До тех пор на протяжении двух лет продолжалась немецкая оккупация.
В то же время, занимая этот выступ, войска группы армий "Центр" потенциально подвергались угрозе окружения с флангов. Попыток такого окружения было предпринято несколько, но все они закончились безуспешно.
Первая из этих попыток – Ржевско-Вяземская наступательная операция – происходила как раз в январе – апреле 1942 года.
Безо всякого перерыва в наступательных действиях, без оборудования каких-либо укреплённых позиций, пополнения измотанных в ходе зимнего наступления частей была предпринята операция с целью окружить и разгромить немецкую группу армий "Центр" – советское командование находилось в некоторой эйфории в связи с успехами декабрьского наступления.
Так или иначе, наступление было начато силами Западного и Калининского при поддержке Разгром немецко-фашистских войск под Москвой (карта)Северо-западного и Брянского фронтов. Планировалось окружить немецкую группировку на плацдарме, соединившись западнее Вязьмы. В операции принимали участие войска 14-ти армий, 3-х кавалерийских корпусов и воздушно-десантный корпус.
Силы, которые советское командование смогло противопоставить немцам, были внушительные, однако при примерном равенстве в численности пехоты, противник сохранял некоторое превосходство в артиллерии и значительное в танках. Всем известно о нехватке снарядов и норме 1-2 выстрела на орудие в сутки во время наступления (согласно воспоминаниям Жукова).
Командование 33-й армией в конце октября 1941 принял генерал Ефремов. Точнее, Ефремов прибыл под Наро-Фоминск с одной дивизией и из этой дивизии, а кроме того из разрозненных остатков других частей, в основном ополченцев, а также за счет вышедших из окружения была сформирована заново 33-я армия. Эта армия предотвратила попытку немцев прорваться к Москве под Наро-Фоминском, а к 26 декабря полностью освободила город и продолжила наступление, освободив Верею, Медынь, Шанский Завод и Износки. От Наро-Фоминска до Износок по прямой на карте около 100 км. Всё это расстояние армия шла с тяжелыми боями, зимой, после не менее кровопролитных оборонительных сражений октября-ноября 1941 года. Поэтому когда в начале января поступил приказ наступать на Вязьму, это стало неожиданностью. Армия нуждалась в пополнении, в боеприпасах, в ремонте технической части, наконец, в отдыхе. Второй эшелон армии на момент получения приказа еще не подошел из-под Медыни, где шли бои в районе с. Шанский Завод.
Тем не менее, части первого эшелона перешли в наступление и во второй половине января Маршал Жуков прорвали немецкую оборону. На соседних участках фронта активных наступательных действий не велось, войска уходили в узкий "коридор" в глубокий тыл противника. Примерно то же самое происходило в это время с 29-й армией и 11-м кавкорпусом КФ в районе Ржева. Даже далёкому от военной науки человеку понятно, к чему это может привести. Тем не менее, операция велась под жестким руководством Жукова, который требовал от Ефремова наступления на Вязьму и ставил его во главе ударной группы.
Начало операции ознаменовалось удачными действиями советских войск. Части 39-й армии Калининского фронта прорвались западнее Ржева и вели бои за г. Сычевку. Позже в прорыв были введены 11 кавкорпус и 29-я армия. Войска Западного фронта обошли с севера и юга г. Юхнов, окружив его с трех сторон. Позднее, 5 марта, город был освобождён после крайне упорных боёв. Южнее Юхнова в немецкий тыл прорвался 1-й гв. кавалерийский корпус генерала Белова. Севернее, из района посёлка Износки, в направление Вязьмы ушли дивизии 33-й армии под командованием генерала М.Г. Ефремова.
Закономерно и ожидаемо, что в начале февраля немцы предприняли меры к закрытию брешей в своей обороне и если в районе Ржева это им пока удалось не полностью, то под Вязьмой 2 февраля им удалось закрыть горловину советского прорыва. Попытки заново пробить брешь успеха не имели.
В окружении оказались 4 дивизии 33-й армии. О том, какими силами располагал Ефремов и о том, насколько остро армия нуждалась в пополнении, говорит хотя бы то, что численность всех 4-х дивизий по состоянию на февраль 1942 года составляла 9580 человек. Позже, уже в окружении, за счёт мобилизации местного населения, воздушных десантов и Генерал Ефремовприсоединившихся окруженцев ударная группировка выросла до 12780 человек.
Кроме группы Ефремова в окружении оказался 1-й гв. кавкорпус Белова, прорвавшийся через Варшавское шоссе южнее Юхнова, 11-й кавкорпус КФ. Через узкий коридор сохраняли связь с "большой землёй" 29-я и 39-я армия КФ. Последние действовали в районе Ржева и Сычёвки, то есть в северной части Ржевско-вяземского выступа, 11-й кавкорпус двигался к Вязьме, обходя ее с запада. В какой-то момент ему даже удалось перерезать Минское шоссе. 1-й гв. кавкорпус Белова наступал на Вязьму с Юго-запада, в непосредственной близости от группы Ефремова, Белов и Ефремов поддерживали радиосвязь. Однако инициатива по соединению в штабе ЗФ по непонятным причинам была отвергнута, о чем с недоумением сообщает Белов в своих воспоминаниях.
Тогда же, в период наступления, были предприняты попытки высадки десанта западнее и южнее Вязьмы, однако проходили они неудачно: в силу противодействия вражеской авиации, утраты элемента внезапности, недостаточной подготовки штурманов и других причин десантники оказывались разбросаны на большой территории, как и выброшенные для них грузы, которых удавалось собрать не более половины. Тех из десантников, которым удалось собраться после высадки в единый отряд, пришлось выручать конникам генерала Белова. Генерал Белов вообще вынужден был заниматься также спасением различных частей, попавших в затруднительное положение: неудачно выброшенных групп десанта, 11-го кавкорпуса, партизанских отрядов, и, в конечном итоге, 33-й армии – однако последнее Белову не удалось.
Между тем, окруженные части причиняли противнику немало беспокойства. Дивизии 33-й армии заняли район юго-восточнее Вязьмы и сражались на подступах к городу. Западнее их Генерал Беловна обширной территории действовал 1-й гв. кавкорпус Белова совместно с партизанами и "вырученными" из немецкого окружения десантными частями. 11-му кавкорпусу ЗФ западнее Вязьмы удалось на какое-то время перекрыть Минское шоссе, однако вскоре противник восстановил статус-кво. К этому времени позиции 1-го гкк ЗФ и 11-го кавкорпуса КФ разделяло всего 6 км.
Однако бесконечно так продолжаться не могло. Наступала весна, начинал таять снег, а люди Ефремова оставались в валенках и зимнем обмундировании. Не было еды, солдаты разваривали и ели кожаные ремни. Не было боеприпасов. Несмотря на всё это ударная группа 33-й армии продолжала удерживать позиции на подступах к Вязьме.
Снабжение шло исключительно по воздуху и результат такого снабжения был, мягко говоря, не слишком убедителен. По данным органов снабжения, за май на аэродромах было сосредоточено и подготовлено к отправке в группу Белова 19605 килограммов медицинских грузов, но доставлено всего 785 килограммов.
Положение окруженных ухудшалось, однако разрешения на отход не поступало. Ефремов запрашивал об этом штаб ЗФ и, наконец, через голову Жукова получил это разрешение непосредственно из Ставки. Маршрут прорыва, тем не менее, утверждал сам Жуков. Последний в своих мемуарах приписывает это Ефремову и Сталину: "Мне тут же позвонил И. В. Сталин и спросил, согласен ли я с предложением Ефремова. Я ответил категорическим отказом. Но Верховный сказал, что Ефремов опытный командарм и что надо согласиться с ним", однако существует жуковский приказ, который на самом деле и выполнял при прорыве Ефремов.
Прорыв не удался. Немецкие войска, действовавшие против окруженцев были усилены дополнительно за счет нескольких дивизий, переброшенных из Франции и с других участков фронта. При отступлении из-под Вязьмы обескровленная группа Ефремова была разбита на несколько частей. Восточнее других удалось прорваться отряду приблизительно в 2 тыс. чел. под командованием лично Ефремова.
Встречный удар ЗФ, навстречу прорыву оказался весьма слабым, хотя до Угры, на противоположном берегу которой начинались советские позиции, Ефремовцы не дошли всего несколько километров. Имеются данные о том, что в составе этого Ефремовского отряда был немецкий диверсант. Конники Белова задержали позже диверсионный отряд, переодетый в красноармейскую форму, и в его составе этого человека.
Фашисты замышляли уничтожить штаб Ефремова и захватить в плен самого генерала. Они послали диверсанта с радиостанцией туда, где еще продолжали сражаться остатки ударной группировки 33-й армии. Предатель разыскал лесную деревушку, где находился генерал Ефремов, и оттуда связался по радио со своими хозяевами. Получив его сообщение, немцы направили к деревушке, крупные силы и окружили ее.
Дальнейшая судьба окруженных частей сложилась в основном трагически. Окруженная в сосняке штабная группа Ефремова приняла бой и была разбита. Есть сведения о том, что немцы достреливали советских раненых, оставшихся в сосняке. Командарм Ефремов был ранен и застрелился – день его гибели, 20 апреля, считается днём окончания битвы за Москву.
Генерал Ефремов был похоронен немцами у церкви в деревне Слободка. При эксгумации памятник Ефремову в Вязьмеобнаружилось, что немцы оставили на теле запонки и золотые часы. Сразу после войны в Вязьме по проекту Вучетича установлен памятник Ефремову. В 90-х годах посмертно командарм стал "героем России".
Известно также, что когда положение окруженных стало откровенно безнадёжным, для эвакуации Ефремова за линию фронта несколько раз высылали самолёт, однако генерал эвакуироваться отказался – самолёты возвращались с ранеными. Однако если бы командарм решил-таки вылететь на "большую землю", ничего хорошего его там не ждало. В бумагах Жукова имеется неотправленная телеграмма, видимо, заготовленная на этот случай: "Как показало следствие, никто, кроме командующего 33-й армией, не виноват в том, что его коммуникации противник перехватил. Жуков" . Материалов "следствия" не найдено..
Выйти из окружения удалось лишь кавкорпусу Белова вместе с "вырученными" им частями, однако потери его были очень велики и значительная часть личного состава была мобилизована из числа местных жителей и партизан за время пребывания в окружении.
"Критически оценивая сейчас эти события 1942 года, считаю, что нами в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы. Мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника. “Орешек” там оказался более крепким, чем мы предполагали", – писал Жуков в своих "Воспоминаниях и размышлениях".
Части калининского фронта – 11-й кавкорпус, 39-я армия, а так же части 22-й и 41-й армий, оборонявших "нелидовский коридор" были отрезаны и уничтожены в ходе летне-осенней кампании 1942 года.