В 1932 году Чуйкова понизили: он был переведён начальником Курсов усовершенствования начсостава по разведке при IV Управлении штаба РККА в Загорянку. Поводом послужил конфликт с членом Военного совета армии. По словам Николая Владимировича Чуйкова, на одном из юбилеев тот сказал деду что-то обидное и сразу же получил по физиономии. «Чуйкова спасло боевое прошлое — герой Гражданской войны, да и крестьянское происхождение. Но главное — Господь его уберег, как бы сохранив для более важной миссии». После окончания в 1936 году Военной академии механизации и моторизации РККА он участвовал в в Польском освободительном походе (1939) и Советско-финской войне (1939–1940) уже в ранге командира.
Эйтингон тем временем под именем генерала Котова побывал в Испании в качестве заместителя резидента НКВД по партизанским операциям, включая диверсии на железных дорогах, а в 1940 году руководил операцией «Утка» по ликвидации злейшего врага Советской власти Льва Троцкого. В 1941 году он стал заместителем Судоплатова и вместе с Ванко Винаровым отправился в Турцию для ликвидации немецкого посла Франца фон Папена. Чуйкова в том же году направили в Китай главным военным советником генералиссимуса Чан Кайши с задачей организовать единый фронт против Японии. В результате всех этих действий ни Турция, ни Япония не осмелились напасть на СССР.
«Когда я ездил в Тайвань, — рассказывает Николай Владимирович Чуйков, — у меня особый интерес вызывал их архив. До этого я пытался найти хоть что-то о Чуйкове в Нанкине и Чунцине. Но там ничего нет. А президент Тайваня передал мне ежедневник Чан Кайши за 1941–1942 год. Его записи подтверждают, что Чуйков действительно жестко давил на Чан Кайши и Мао Цзэдуна, чтобы они объединились против Японии, а не занимались междоусобицей. Вот, например, запись от 30 июня 1941 года:
民国三十年六月30
晚公为德苏战事，约俄总顾问崔克夫来见先予以慰问，并对该国正在进行之战事表示关怀之意，继告之谓俄在远东应先与中国合力解决倭寇，然后再以全力西向对德，如此则俄在东方地位可以安全，而对德亦可进退自如矣，最后并请转告其军政当局中国决尽力相助也。
Вечером пригласил главного советника СССР Чуйкова для обсуждения войны между Германией и СССР. Сначала справился о здоровье и положении на фронтах, потом сказал, что Россия сначала должна вместе с Китаем воевать против японцев на востоке, а потом всей силой на западе воевать с немцами… В заключение попросил передать правительству СССР, что Китай окажет ему всемерную поддержку.
16 января 1942 года
Утром вернулся в Чунцин и встретился с главным военным советником и военным атташе СССР Чуйковым.
Чуйков. Сегодня получил информацию, что верховное командование противника для осуществления плана наступления на юг решило собрать на островах в Южно-Китайском море 17 дивизий и полков, много ВВС и ВМС. Боюсь, противник распространяет такую информацию не для того, чтобы идти на юг… а собирается наступать на Центральный и Северный Китай. К тому же позавчера самолеты противника незаметно напали на провинцию Сычуань. Их цель — определить дислокацию китайской армии во внутренних провинциях, а не ее бомбардировки.
Чан Кайши. Я думаю, что весной враг начнет наступление на Центральный и Северный Китай.
Чуйков. Вчера я узнал, что были столкновения между Вашими войсками. Что происходит? Мне необходимо доложить нашему генералиссимусу.
Чан Кайши. В этом деле еще нужно разобраться.
Чуйков. Когда я уезжал, наш генералиссимус сказал мне, что я должен поддерживать Председателя Чан Кайши. Сейчас Вашей стране угрожают японцы. Армия должна сплотиться под Вашим руководством. Никакие внутренние конфликты недопустимы… Я слышал, что в конфликте участвуют 70 000 человек. Обе стороны несут потери, в плен взяты командующий армией и начальник штаба. Прошу Вас как можно быстрее послать людей и разобраться на месте.
Чан Кайши. Как только я получу доклад с фронта, я отправлю к Вам человека.
Чуйков. Большое спасибо за сегодняшнюю встречу и беседу. Желаю Вам здоровья. И надеюсь, что армия и народ сплотятся под Вашим мудрым руководством и окажут сопротивление японским агрессорам.
Чан Кайши. Желаю Вам здоровья!».
«Проблема была в том, — продолжает Николай Владимирович, — что Мао не выполнял распоряжения главнокомандующего — Чан Кайши. Мне кажется, Чан Кайши это надоело, и по колонне 4-й армии, составлявшей основу Красной Армии Китая, был нанесен удар. Ее командующего Е Тина отправили в тюрьму, 10 тыс. коммунистов расстреляли. Мао собирался принять ответные меры. Эти события ставили миссию Чуйкова под угрозу. Он приехал к Чан Кайши — тот разводит плечами, мол, таких приказов не отдавал. Тогда дед пытался выяснить данный вопрос у начальника Генерального Штаба. Характер у Чуйкова был взрывной, и в разговоре на повышенных тонах он запустил в него дворцовой вазой, припугнув, что если подобное повторится, то никакой помощи от СССР больше не будет. Угрозы сработали — Чан Кайши напугался, что мы уберем всех военных советников и прекратим военно-техническую помощь. Дед также сумел связаться с Георгием Димитровым, и тот по линии Коминтерна надавил на Мао. В итоге Чуйков разрулил эту ситуацию. Вернувшись из Китая, он отрапортовал Сталину, что задание выполнено: удалось объединить усилия КПК и Гоминьдана, 4-й и 8-й армий. Именно поэтому японцы не напали на нас, а начали бомбить Перл-Харбор. А вот если бы японцы вторглись в СССР, причем на уровне Сибири и Урала, куда мы эвакуировали промышленность, — это был бы кошмар».
— Николай Владимирович, а в чём заключались особенности тактики Чуйкова в Сталинграде?
— Чуйков, будучи профессиональным разведчиком, заметил, что немцы атакуют достаточно шаблонно. При этом схема их наступления была чётко отработана. Вначале поднимается авиация, начинает бомбить. Затем включается артиллерия, причём работает в основном по первому эшелону, а не по второму. Начинают движение танки, под их прикрытием идёт пехота. Но если эту схему сломать, их атака захлёбывается. Дед обратил внимание, что там, где наши окопы подходили близко к немецким, немцы не бомбили. А их главным козырем выступала авиация. Идея Чуйкова была простая — сократить расстояние до 50 м, до броска гранаты. Тем самым выбивали главный козырь — авиацию и артиллерию. Задача была — всё время держать это расстояние, впиявиться в немцев. А далее использование мелких разведывательно-диверсионных групп (РДГ), захват и удержание отдельных зданий — таких, как, например, дом Павлова. Немцы ведь ворвались в город на кураже, шли танковыми колоннами чуть не с губными гармошками. А им бах! первую машину, бах! последнюю — и давай расстреливать, жечь коктейлями Молотова. Как недавно чеченцы в Грозном. И обязательно контратаковать, вести активную оборону. Дед понял, что немцы больше всего не любят рукопашный бой и ночной бой. Они люди комфортные — воевали с рассвета, как положено. Они днём давят нас к Волге, а мы им ночью контратаку и фактически отбрасываем на исходные позиции или ещё дальше. То есть получались своего рода качели. Отдельно снайперы. Я в военном училище учился по Боевому уставу, который Чуйков разработал. Там чётко прописаны действия этих мелких РДГ. Им отдаётся приказ наступать. Ты идёшь перебежками, два бойца сектора обстрела берут, чтобы тебя прикрывать. Ты подбежал к дверям — сначала туда летит граната, потом очередь, потом перебежка. И снова — граната, очередь, перебежка.
— Впоследствии эту тактику использовал спецназ КГБ СССР, например, группы «Зенит» и «Гром» при взятии дворца Амина в Кабуле.
— Неслучайно дедушку в 1970 году наградили высшей наградой КГБ СССР — знаком «Почётный сотрудник госбезопасности».
— Кстати, после завершения Сталинградской битвы и Чуйкова, и Эйтингона наградили высшими полководческими орденами: генерал-лейтенанта Чуйкова — орденом Суворова I степени, а генерал-майора Эйтингона — орденом Суворова II степени. Капитан Демьянов (агент «Гейне»), уже награждённый немцами Железным крестом, получил орден Красной Звезды…
— Дед всегда говорил, что каждый, прошедший Сталинград, — это герой. Поэтому Жуков и взял Чуйкова к себе, ведь 8-ю гвардейскую армию перебросили в состав 1-го Белорусского фронта аж с юга Украины и из Молдавии. Потому что ему нужен был такой человек, солдаты которого мастерски могли брать бастионы, «генерал-штурм».
— Да и сам Василий Иванович являл собой образец мужества и стойкости, ни разу не покинув Сталинград и не уйдя на левый берег.
— Бывало даже, что молотит артиллерия, прибегают в штаб: «Товарищ командующий, немцы прорвались там-то». А он сидит спокойно и в шахматы играет со своим адъютантом. Он ведь обстановку представляет: «Прорвались?». И даёт команду ввести такой-то батальон. Или передислоцировать часть полка, развернуть огонь артиллерии. При этом никакого испуга, никакой суеты. За 200 дней он мылся только частями. Один раз вышел на берег Волги, чтобы поехать в баню, видит — солдаты смотрят. Развернулся — и назад, чтобы кто чего не подумал. Вообще я не знаю, как дед смог удержать Сталинград. В то время предложи кому на его место поехать — не очень-то бы и согласились. Потому что, считай, обретаешь себя на верную смерть. Есть всё-таки доля чуда, что он сумел там и выжить, и удержаться.
В июле 1981 года Василий Иванович Чуйков написал письмо в ЦК КПСС: «Чувствуя приближение конца жизни, я в полном сознании обращаюсь с просьбой: после моей смерти прах похороните на Мамаевом кургане в Сталинграде… С того места слышится рёв волжских вод, залпы орудий и боль сталинградских руин, там захоронены тысячи бойцов, которыми я командовал…
27 июля 1981 года. В. Чуйков».
Два орденаи четыре ранения
В 1918 году курсант 1-х Московских военно-инструкторских курсов Чуйков уже подавлял контрреволюционный мятеж в столице. А затем тяжёлое положение на фронте заставило командование отправить в пекло боёв и курсантов.
В 19 лет Василий Чуйков заменил раненного в бою командира полка и воевал в этой должности до 1921 года.
За время Гражданской войны он был четырежды ранен, награждён 2 орденами Красного Знамени, именными золотыми часами и золотым оружием.
После окончания Гражданской войны была учёба в Военной академии, затем обучение на специальном Восточном факультете.
В 1927 году Чуйков отправляется военным советником в Китай. После двух лет работы он возвращается в СССР, где продолжает постоянно изучать самый передовые тенденции в современном военном искусстве.
Чуйков проходит должности комбрига, командира стрелкового корпуса, участвует в Польском походе и советско-финской войне.